Авраам Болеслав Покой
25 ноября 2007
— А вы исписались быстрее, чем я ожидал. — с неизъяснимым превосходством произнес голос в телефонной трубке Истинного Учителя Истины (то есть меня).
— Да? — откликнулся я, откусывая голову подарочного дракончика из белого шоколада.
— Темы пошли совсем мелкие. — голос снисходительно вздохнул. — Любовь, морковь… Я ждал от гиганта мысли чего-то более приближенного к реалиям. Но вы как-то трусливо, ах, простите, я хотел сказать "мудро", обходите действительно важные вопросы. Вы что, не сочувствуете детям Германии решили собственные проблемы и вообразили, что более серьезных тем для анализа, чем жизнь офисного планктона, не существует?
— Подскажите. — попросил я.
— Путинский третий срок и застой. Вы боитесь прогнозировать, к чему это приведет?
На этом месте я быстро отнял трубку от уха и наложил на нее защитный знак. С Глобальной Аналитикой Глобальности лучше не шутить. Передается она вербально, а излечившихся — единицы. Она великолепно выполняет свою античеловеческую задачу: инфицированная личность бросает заниматься самовоспитанием, ложится на диван, выстраивает целый заоконный мир одной силой своего небогатого воображения и принимается ему прорицать. А нередко еще и предписывать необходимые действия.
Следует сказать несколько слов о происхождении ГАГ. Она встречается повсюду, но особенно затяжной, пандемический характер имеет там, где сидяе-лежачее читательство, по сути являющееся формой обычной лени или, в лучшем случае, досуга, отчего-то имеет статус занятия. То есть на пост-советском пространстве.
Не нужно понимать меня извращенно — Космос всеми созвездиями за эрудицию. Но хронические читатели эрудитами, как правило, не являются — ибо эрудит есть понятие активное. Эрудит использует то, что знает, в практических задачах жизни. Хронический же читатель формулу "я занят, я читаю" использует как репеллент от насущных требований быта: помыть окна, согнать пузо, возлюбить супруга, просто сделать что-нибудь полезное и придумать что-нибудь новое и интересное.
В конце прошлого века на восточноевропейскую почву хронического читательства века выпали драконьими зубами архивные Глобальные Концепции, до того мирно циркулировавшие в замкнутых ареалах западных кампусов. Итог — сегодня трудно найти уголок, где не оказалось бы носителя какого-нибудь штамма Глобального Анализа Глобальности.
Вне зависимости от того, кто какую концепцию подцепил, жертвы ГАГ немедленно укладываются на диван и принимаются прорицать миру, воссозданному ими за окном. Проф. Инъязов со свойственной ему тягой к классификаторству и неологизмам пробовал разделять больных на "тойнбинутых", "сбжезинивших" и пр., но я рекомендовал ему поберечь силы. Всё равно все это — варианты одной болезни: их миры одинаково напоминают игры в цивилизацию, где стоит послать условных крестьян на свободное место — и там вырастают одинаковые ромбики полей, а совершенно одинаковые рыцари с одинаковой скоростью прорываются меж одинаково сопротивляющихся укреплений противника.
В реальном мире не найти и двух одинаковых горчичных зерен, не говоря уже о людях, а паче того толпах или эпохах. Поэтому все концептуальные прогнозы издревле неизмен
"Восточное мировоззрение изначально противостоит западному, ибо" — вещает один, знать не желающий, что верующие южнокорейцы в большинстве своем в последние десятителия перешли в американский протестантизм. "Всякая империя держится тысячу лет, как известно" — вещает другой, забывший, сколько лет существует империя Японская и сколько просуществовала империя Александра Великого. "Как пишет Тойнби!" — возглашает третий, упустивший из виду, что Тойнби вообще-то предрекал в холодной войне победу социализму и был бы сильно удивлен ее исходом.
Подобно кухонным спортсменам, инфицированные ГАГ оперируют какими-то абстрактными футбольными терминами вроде "Путина", "атлантистов" и "пассионариев", рисуют схемы, оценивая дриблинг талибов и прогнозируя ситуацию у ворот французов. Объясняют друг другу, кого стоит ставить в полузащитники — хотя это все не окажет ни малейшего влияния на Путина, как не оказывает на Хиддинка.
Необходимо добавить еще один мазок к портрету заболевания. Подцепившие ГАГ интуитивно, но совершенно точно чувствуют, что именно из-за Путина (преподавания ОПК в школах, петросяна по телевидению, арабов в парижских пригородах и янки в Ираке) они не могут начать достойно обращаться с ближними, купить в дом штангу и бросить заниматься чепухой. Им почему-то кажется, что неустроенность их жизни вызвана некими могучими внешними процессами, а не тем, что они сами ведут себя как попало.
Каждый из них, кроме незначительного процента инвалидов, может стать атлетом, полиглотом, любящим супругом и заботливым гражданином. Но им не до того. Они заняты. Они объясняют друг другу до хрипоты, к чему приведет интернетизация мира и что случится, когда иссякнет нефть. Это дает им основания считать, что повседневная этика их собственной жизни — фигня по сравнению с теми безднами, которыми они ворочают в мировом масштабе.
Это не может не пугать. Люди, которым Петросян, Путин и "клэш оф сивилизейшнз" мешают быть людьми, неизбежно испортят собой любой коммунизм и хилиазм. Не говоря о такой далекой от идеала общественной формации, как суверенная демократия.
…Друзья Гармонии привыкли, что я привожу забавные аналогии из прошлых веков. Что ж, это и сейчас не помешает — не знаю только, выйдут ли они забавными. Прежде всего на память приходит известный публицист пятого столетия Григорий Нисский, которому довелось жить в разгул концептуальных споров о мироустройстве:
«Все полно людей, которые рассуждают о непостижимых предметах — улицы, рынки, площади, перекрестки; спросишь, сколько нужно заплатить, — в ответ философствуют о рожденном и не рожденном; хочешь узнать о цене хлеба — отвечают: Отец больше Сына; справишься, готова ли баня, — говорят: Сын произошел из Ничего».
А вот — одна из сильнейших сцен документальной литературы прошлого века. Гимназист, ставший жертвой весьма концептуальной войны, потерявший на ней половину своего класса и возвращающийся из страшной реальности на побывку, попадает в пивную, к глобальным аналитикам глобальности:
"…Директор с часами на стальной цепочке хочет получить больше всех: всю Бельгию, угольные районы Франции и большие куски России. Он приводит веские доказательства того, что все это действительно необходимо, и непреклонно настаивает на своем, так что в конце концов все остальные соглашаются с ним. Затем он начинает объяснять, где надо подготовить прорыв во Франции, и попутно обращается ко мне:
— А вам, фронтовикам, надо бы наконец отказаться от вашей позиционной войны и хоть немножечко продвинуться вперед. Вышвырните этих французишек, тогда можно будет и мир заключить.
Я отвечаю, что, на наш взгляд, прорыв невозможен: у противника слишком много резервов. А кроме того, война не такая простая штука, как некоторым кажется.
— Все это так, — говорит он, — но вы смотрите на вещи с точки зрения отдельного солдата, а тут все дело в масштабах. Вы видите только ваш маленький участок, и поэтому у вас нет общей перспективы."
Космос в качестве лечения глобальных геополитиков, цивилизационистов, демографов, экономистов и пр. рекомендует отправку в гарнизоны на южных границах с натуральным хозяйством и принудительным чтением вслух Э.М.Ремарка.
