#Донбассвогне
Тимур Хакимов
Почему необходимо так подробно остановиться на истории подписания Брестского мира? Дело в том, что с этим событием самым непосредственным образом связано создание Донецко-Криворожской Республики. 30 января (12 февраля) 1918 г., за несколько дней до начала австро-германской оккупации, и в тот же день, когда Советское правительство Украины переехало из Харькова в Киев, на IV областном съезде Советов рабочих депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов в Харькове, в отеле «Метрополь», была провозглашена Донецко-Криворожская Советская Республика. 14 февраля был избран Совнарком республики под председательством Артема (Федора Андреевича Сергеева). Наркомы: по делам управления — С.Ф. Васильченко, по делам финансов — В.Н. Межлаук, труда — Б.И. Магидов, народного просвещения — М.П. Жаков, по судебным делам — В.Г. Филов, по военным делам — М.Л. Рухимович, госконтроля — А.З. Каменский. Символично, что этот день был первым в новом летоисчислении, или «новом стиле». На сегодняшний день история ДКР видимо, подробнее всего описана донецким политологом и историком В.В. Корниловым в его книге «Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта».
На съезде с докладом об организации власти в Донбассе и Криворожье выступил С. Ф. Васильченко, придерживавшийся мнения, что в основе создания Советского государства должен лежать принцип территориально-производственной общности областей: «самодовлеющей в хозяйственном отношении единицей является Донецкий и Криворожский бассейн. Донецкая республика может стать образцом социалистического хозяйства для других республик». Провозглашенная автономия претендовала на Екатеринославскую, Харьковскую, часть территории Херсонской губернии, а также территорию нынешней Ростовской области с Ростовом-на-Дону, Таганрогом и Новочеркасском.
Короткая предыстория: еще в царское время значительный вклад в административное обособление Донецкого угольного бассейна и Криворожского рудного района внес Совет Съезда горнопромышленников Юга России (ССГЮР). Уже с конца XIX в. предприниматели начали указывать на «экономическую неделимость» Донбасса в составе России. После Февральской революции 1917 осуществлением этой идеи стало создание в марте 1917 года особого Донецкого комитета (руководитель — инженер М. Чернышов). Летом 1917 года, когда возник спор между Временным правительством и Центральной Радой о распространении юрисдикции последней не только на земли, исконно считавшиеся Малороссией, но и на Новороссию и часть Донбасса, именно руководство ССГЮР обратилось к Временному правительству с настоятельным требованием не допустить передачи «южной горной и горнозаводской промышленности — основы экономического развития и военной мощи государства» под контроль «провинциальной автономии и может быть даже федерации, основанной на резко выраженном национальном признаке». Глава ССГЮР Николай фон Дитмар указывал: «Весь этот район как в промышленном отношении, так и в географическом и бытовом представляется совершенно отличным от Киевского… это подчинение диктуется вопросами не целесообразности и государственными требованиями, а исключительно национальными притязаниями руководителей украинского движения». Комиссия Временного правительства 4 (17) августа направила Генеральному секретариату Центральной Рады «Временную инструкцию», согласно которой его юрисдикция распространялась лишь на 5 из 9 заявленных губерний — Киевскую, Волынскую, Подольскую, Полтавскую и Черниговскую, да и то за исключением нескольких уездов. Кстати, в апреле 1918 года, когда к Харькову подступали немцы, именно на эту инструкцию ссылался Артем (Ф. А. Сергеев), протестуя в радиограмме кайзеру Германии против оккупации Донбасса. «Этот документ на четвертушке бумаги со смазанным лиловым штампом был доставлен главнокомандующему наступающих германских войск генералу Эйхгорну. Три раза переводчик читал генералу удивительный документ. «Это шутка? — спросил генерал. — Господин товарищ Артем — чорт возьми! — считает себя в состоянии войны с Германией». Секунду генерал колебался: лопнуть ли от возмущения или, схватясь за ручки кресел, захохотать до слез…» — так описывает эту сцену А.Н. Толстой в повести «Хлеб».