На заседании Философского монтеневского общества обсудили книгу «Я/сновидения Набокова» (2021), составленную Геннадием Барабтарло – виднейшим набоковедом, переводчиком романов «Истинная жизнь Севастьяна Найта» и «Лаура и ее оригинал». Книга посвящена малоизвестному увлечению писателя – его эксперименту по исследованию снов, его собственных и его жены. Основу книги составляет сновидческий дневник, который писатель вел в 1964–1965 годах. Вокруг этих заметок Барабтарло выстраивает исследование роли снов в творчестве Набокова. Благодаря докладчику Александру Мущинскому луганчане приняли участие в освоении этой новой книги в русском культурном пространстве.
Основной тезис докладчика состоит в том, что книга Набокова, как она представлена читателю, является художественным произведением, а точнее набросками к новому роману, экспериментом с формой. Доклад базируется на тезисе Юрия Лотмана о том, что сон представляет собой текст, для которого сновидец выступает дешифровщиком. Отвергнув фрейдистскую и мистическую интерпретацию, докладчик приходит к выводу, что работать с новой книгой нужно как с незаконченным романом в литературном контексте, и что она будет интересна специалистам-литературоведам.
В ходе обсуждения присутствующие коснулись таких вопросов как пророческие сны в истории и культуре, роль детства в творчестве, роль снов жены писателя в композиции книги, влияние Набокова на русских писателей (были названы Саша Соколов и Виктор Пелевин), зачем опубликован такой сырой текст, присутствует ли в снах я сновидца или в снах человек получает доступ к объективной реальности, не искаженной личностным восприятием. Также было замечено, что тему снов, памяти, жизни, смерти и любви в совершенстве раскрыл Милорад Павич в своем романе «Хазарский словарь», написанном через два десятилетия после набоковских штудий. Этот роман может выступить как возможный вариант художественного замысла творчески освоить пространство сна в литературе.
Арсентий Атоян обратил внимание на то, что сны могут быть источником творчества, но источником сновидений является культурная память как пространство встречи элитарной и массовой культурой. Философ подчеркнул, что Набоков был популярен и мог бы стать вождем поколения, как Сартр или Камю, однако он выбрал идеологию эстетической безыдейности, и в результате не состоялся как учитель жизни из-за отсутствия в его текстах пространства освоения, которые читатель хотел бы пройти полностью. Тайна Набокова — бегство от реальности.
Доклад можно прослушать по ссылке:
Прослушать
