Ольга Валькова
«Достояние республики» (СССР, 1971, режиссер Владимир Бычков)
У этого фильма очень необычный жанр. В СССР часто ставились «фильмы о революции», в том числе – о гражданской войне, борьбе с бандитизмом, преступностью в первые годы Советский власти, трудностях, лишениях, победах живших тогда людей. В числе этих фильмов так много подлинных шедевров, что все перечислить просто невозможно. Назову лишь некоторые: «Свадьба в Малиновке», «Чапаев», «Адъютант его превосходительства», «Белое солнце пустыни», «Свой среди чужих, чужой среди своих». Еще больше было фильмов проходных, «выезжавших» на одобряемой государством тематике. Одним словом, имелся весьма солидный свод картин, объединенных темой революции и первых лет Советской власти, так что имеет смысл говорить об устойчивой и развитой традиции.
Все эти фильмы, различные по стилистике и художественным задачам, были объединены принципом историзма: их авторы воспринимали рассматриваемую эпоху как историческую, реально бывшую, отталкивались именно от исторического материала и различными средствами, включая гротеск, гиперболу, буффонаду, романтизацию и опоэтизирование, стремились показать, «как оно было».
«Достояние республики» стоит в этом ряду особняком. В ходе просмотра быстро становится ясно, что авторы основывали свое произведение не на исторической платформе, а на самом своде произведений об этой эпохе.
Там есть все, что только встречается в фильмах этой тематики: голод и беспризорность, переполненные поезда, революционные матросы и солдаты, красная конница, происки «бывших» и трудный путь наиболее честных из них к сотрудничеству с новой властью, доблестная борьба уголовного розыска с валом преступности, вольные банды и их колоритные и жестокие атаманы.
Но зрителю очевидно, а авторы и не скрывают, что все это – если не цитирование, то, во всяком случае, аллюзии, отсылки к тому художественному материалу, который зрителю уже хорошо знаком. Все не только узнаваемо – все оформлено именно как знаки, призванные напомнить зрителю те или иные стороны известной ему художественной вселенной. Это подчеркивается потрясающей музыкой Крылатова, о которой речь впереди.
Таким образом, первое, что мы должны констатировать: перед нами произведение постмодернизма – из того времени, кода и слова-то такого никто не знал.
Но постмодернизм не может быть самоцелью полноценного художественного произведения: это всего лишь метод.
В мире, построенном на «фильмах о революции», разворачивается история – настолько необычная и фантастическая, что я с трудом удерживаюсь от того, чтобы назвать этот фильм еще и первой советский фэнтези – из того времени, когда и слова-то такого никто не знал.
Маленький сирота, воспитывавшийся при монастыре, ученик старого богомаза (художника-иконописца), талантливый и чуткий сердцем, ветрами революции оказывается заброшенным в кипящий котлом мир людей и головокружительных приключений.
В своих странствиях он знакомится с двумя очень разными людьми и глубоко привязывается к обоим. Один из них («Можешь называть меня Маркизом.») – фигура совершенно фэнтезийная, как будто бы пришедшая в мир революционной фантазии из совсем другой литературы – стрелок, фехтовальщик, менестрель, странник по мирам, который гораздо естественнее смотрится в пудреных париках и мушкетерских плащах, чем в костюмах той эпохи, в которой ему довелось быть (А. Миронов). Другой – сотрудник молодого и еще неумелого уголовного розыска, дитя своей эпохи, наивный, прямолинейный и полный светлых надежд (О. Табаков).
И эти два человека тоже привязываются к маленькому сироте.
В кипящем и безжалостном мире войны и дороги души находят друг друга.
Формально эти два человека – враги. Маркизу честь не позволяет отмахнуться от морального долга перед князем Тихвинским, которому он «многим обязан», и он помогает вывезти за границу и вернуть князю бесценную коллекцию произведений искусства. Молодой сотрудник Угро стремится вернуть искусство республике – маленькому художнику и таким, как он.
Развивается квест – истинный квест со всем, что по жанру полагается: поисками, конными погонями, состязаниями в меткой стрельбе, странствиями с бродячим цирком и теми встречами и головокружительными совпадениями, без которых квест не квест.
И по мере того, как история развивается, мы все больше понимаем, что у этих двух внешне совершенно противоположных людей есть что-то общее – очень глубокое, трудновыговариваемое и заветное. Не зря маленький мечтатель привязанностью связывает их между собой.
И о музыке. Гениальный Крылатов рассказывает нам все, что я сейчас костноязычно попыталась выразить – и еще гораздо большее. Его музыка озвучивает постмодернистскую идею фильма – она тоже построена на цитатах и аллюзиях. Но она вырывается из пут аллюзий и цитат и поднимается до такого щемящего, пронзительного, свежего и нежного открытия мира, что мы начинаем подозревать: это все-таки сказка о чудесах.
