Харьков, 1925
Ал. Блок, А. Белый, Виктор Гофман, Игорь Северянин, К. Юлий Цезарь, Владимир
Маяковский, Демьян Бедный, Ал. Вертинский, Сергей Есенин, Гомер, Данте,
Крылов, В. Брюсов, К. Д. Бальмонт и многие другие
Про: козлов, собак и веверлеев
СОБАКИ
И. А. Бунин
СОНЕТ
Поп сив и стар. Глаза красны от слез.
Одна забота - зажигать лампады.
Жена в гробу. И дочка за оградой.
Последний друг - худой, облезлый пес.
Теперь попу уже не много надо:
Краюшку хлеба, пачку папирос.
Но жаден пес. С ним никакого сладу.
Лукав, хитер. И мясо он унес.
Нет, так нельзя! В глазах усталых пламень.
Поп, ковыляя, тащится в сарай.
Берет топор. И, наточив о камень,
Псу говорит в последний раз: прощай
Топор взлетел в широком плавном взмахе,
И заалела киноварь на плахе.
1913 г
КОЗЛЫ
Алексей К. Толстой А уж кто бы нам песню-былину завел, Чтоб забыть и печаль и нелады. Как живали старуха и серый козел. Ой, ладо, ой, ладушко ладо! Миловала старуха серого козла. Как свое ненаглядное чадо. Да любовью коала удержать не смогла. Ой, ладо, ой, ладушко ладо! Захотелось козлу в темный бор на простор: "Мне без воли и жизни не надо". Да сулил, видно, козлику гибель тот бор. Ой, ладо, ой, ладушко ладо! Волки рыщут в лесу, как нечистая рать, Разорвали старухи отраду, Удалось только рожки да ножки собрать. Ой, ладо, ой, ладушко ладо! 1862 г.
ВЕВЕРЛЕИ
От редакции: песня о Веверлее с тех пор потеряла популярность и широкому читателю неизвестна, поэтому считаем нужным привести оригинал.
Пошел купаться Веверлей,
оставив дома Доротею.
С собою пару пузырей
берет он, плавать не умея.
И он нырнул, как только мог,
нырнул он прямо с головою.
Но голова тяжеле ног,
она осталась под водою.
Жена, узнав про ту беду,
удостовериться хотела.
Но ноги милого в пруду
она узрев, окаменела.
Прошли века, и пруд заглох,
и поросли травой аллеи;
но все торчит там пара ног
и остов бедной Доротеи.
Александр Блок Где дамы щеголяют модами, где всякий лицеист остер, над скукой дач, над огородами, над пылью солнечных озер, - там каждый вечер в час назначенный, среди тревожащих аллей со станом, пузырями схваченным, идет купаться Веверлей. И, медленно пройдя меж голыми, заламывая котелок, шагами скорбными, тяжелыми ступает на сырой песок. Такой бесстыдно упоительный, взволнован голубой звездой, ныряет в воду он стремительно и остается под водой. Вздыхая древними поверьями, шелками черными шумна, под шлемом с траурными перьями идет на пруд его жена. И ноги милого склоненные в ее качаются мозгу, и очи синие, бездонные цветут на дальнем берегу. И, странной близостью закована, глядит за темную вуаль и видит берег очарованный и очарованную даль. И в этой пошлости таинственной оглушена, поражена, стоит над умершим единственным окаменевшая одна. 1910 г.
