Корреспондент Одувана Ольга Бодрухина провела антропологические параллели в Тибете и обошла вокруг горы Кайлаш в составе международной группы паломников и альпинистов. Своими впечатлениями Ольга делится с читателями нашего сайта. Первая часть
К Дарчену, откуда Кайлаш уже был как на ладони, мы подъехали в День победы.
Картина первая. На смотровую площадку, украшенную традиционными флажками, камнями с вырезанными письменами, и головой жертвенного яка, из китайского автобуса высадился десант русских трекеров. Многие +50, и прости Господи, выглядят как романтик-гангста из 90-х, трансгрессировавшие в удачливых предпринимателей. В честь праздника дутики «нордфейса» украшены георгиевскими ленточками, патриотическая фотосессия на фоне священной горы. Это вызвало странное сюрреалистическое впечатление, новый дискурс символа.
Картина вторая. При виде Кайлаша у многих членов группы начинается что-то между истерикой и трансом. Люди не простираются – просто падают на асфальт и кричат. На разных языках. У меня дежавю — облака, флажки, рога яка, рокот ветра, ветер катает по дороге людей и воет за них.
Незря Даа глючило насчет НЛО. Энергия тут неземная, какая-то неприродная конфигурация, силовой конструктор, созданный разумными существами из неизвестного измерения.
Увидев, что пики занесены снегами, тайка бежит за нормальной обувью для трекинга. Мне она отдает теплые кроссовки – это не обувь для альпинизма, но лучше моих кед. Покупает трекерские палки – они есть у всех членов группы, кроме меня. Интуиция подсказывает, что не понадобятся. Вечером мы смешиваем травяные напитки из местного магаза с тибетским вином «бали», кстати, не рисовое оно, а из какого-то горного цветка — и готовимся к коре. Завтра полнолуние и День рождения Будды Шакьямуни.
Индийская тетенька где-то по пути купила пароварку и готовит вегетерианскую еду для тех членов команды, которые не едят в местных забегаловках. Кастовые индусы в них даже не заходили, всю дорогу на печеньках и чипсах. Мне в столовках бесплатно наливают кипяток в термос – насчет платной воды зря напугали.
С утра адски холодно, но гид убеждает, что пока солнце не взошло, идти проще. Назначает американца руководителем группы, ибо сам он будет сопровождать последнего. Объясняет, что сегодняшний переход по долине – 20 км. По идее, справиться должны все. А вот завтра в программе крутые подъемы с максимальной высотой 5630 м. По поводу этого Лотце обещает всем нахаляву выдать портативные балоны с кислородом. И спальные мешки, кому надо, но тащить их придется самим.
Часть группы наняла носильщиков, будучи не в состоянии нести свое добро на три дня. Все ненужные в коре вещи остаются в автобусе в Дарчене. У Даа носильщик – девушка в туфлях… на небольшом каблуке, в этнофартухе и ярко-малиновом платке. Зарплата портера здесь почти 150 долларов за 3 дня, нести больше 7 кг они не беруться.
Честно, даже если бы у меня было пару лишних сотен на портера, все равно лучше нести самому, чтобы понять, что по-настоящему необходимо в горах.
Кайлаш виден на потяжении всего пути как белый колпак … white head sect. Мы с Перри снова вырываемся вперед в лучших традициях суфражисток, обгоняем группу русских, стартовавших за час до нас, но через какое-то время она решает остановиться и подождать своего парня.
По пути оставляю на погребальных полуразрушенных ступах еду и воду – подношение духам. Собираю камни для друзей. Природные композиты минералов и гранита: красно-зеленые, сине-голубые. В левую руку: если тепло, то забираю.
На многих перепутьях, помеченных ритуальными флажками, горы одежды — куртки, рукавицы, меховые юбки. Во время коры местные сбрасывают их, как символ старой жизни. Каждые полкилометра попадаются пластиковые урны — неплохой, кстати, ориентир.
Арахис, финики, воздушный рис для подкрепления сил. Птицы, вроде зябликов с рожками, доверительно садяться на рюкзак, на рукава. Они привыкли, что с ними деляться. Кроме птиц прибегает еще и байбак, это уже совсем чудо. Охотники знают, насколько это осторожное и пугливое животное, но вокруг Кайлаша даже жилые дома запрещено строить, не то, что охотиться. Кидаю байбаку финик. Он похож на тибетского монаха: круглолиц, без шеи, маленькие глазки блестят, фалды меха-жира. Священное животное.
Мост через реку – на одной стороне монастырь. «Лагерь» на другой оказался несколькими пластиковыми модулями, вроде рыночных, разделенными на секции. За пластиковой дверью 6 коек, света нет. В комнате тоже смысла сидеть нет, в чайной намного теплее, есть печка и кипяток. Отдохнув, лезу от лагеря еще выше, к самому Кайлашу. Там подо льдом бегут реки, от горы веет электрическим холодом.
Спустя два часа приходят американцы, спустя еще четыре – остальная группа. Чайная уже набита трекерами со всего мира. Тибетская чайхана. Перри распрашивает меня о доме, о войне Украины с Россией. Они тоже говорят и думают «война с Россией», хотя война гражданская.
Перри работает в программе образования – они засылают американских учителей в страны типа Бирмы и Бутана. В Тибете же учителями английского могут быть только китайцы, иностранных преподов-волонтеров нет. И вообще, кто в Тибете спикает, получает лучшую в стране работу – гидом, таксистом или менеджером в отеле. Уехать дальше Китая тибетцы не могут. Проще говоря, они невыездные. Один из членов нашей группы, Кедрик — китаец, но живет в Сингапуре. Мы выпытывали у него про местных, Кедрик говорит, что сейчас в Тибете реальная проблема получить хорошее образование, только в Лхасе это возможно. «Местные подходят и говорят: тебе хорошо, ты знаешь английский и можешь путешествовать. Для них это как фантастика».
Приходит Кристина – финансист из Сингапура, родом из Малайзии. Даю ей отогреться и тащу в монастырь на другой стороне реки. Кристина рассказывает, что это монастырь секты белоголовых. Объясняет, что в этой секте акцент делается на медитацию и самопознание, а не на религию и философию.
На обратном пути встречаем последнюю часть группы – индийскую девочку из Голландии, которую буквально притащили на руках водитель и гид. Возле реки цепляю бесхозный антикварный ковшик с драконом, несу в чайную. Небо за минуты меняет цвет, пошел густой снег, укрывающий яков и лошадей. И так несколько часов. Гид говорит, что не факт, что мы сможем идти завтра. И ждать, пока распогодиться, времени тоже нет. Топать назад в Дарчен это катастрофа.
Мокрые салфетки вместо душа. Американцы обкладываются бутылками с горячей водой – им лень было тащить спальные мешки, и, теперь выясняется, что без них спать холодно. Индийской девочке было лень тащить кислород, в ручную кладь она набрала… косметики. Отдаю ей на завтра свой балон, пусть спит спокойно.
Выходим затемно, даже не попив чая — с утра на всех не успели нагреть воды. Стакан горячей в термос, остальное набрали в бутылки прямо из реки внизу, Вода желтоватая, вкусная, почти сладкая. Впереди фонариками на головах уже маячат другие группы. Американцы выделили мне трекерскую палку. Теперь я могу бежать, как безумный Макс. Однако, пару раз воткнув ее между обледеневших и укрытых снегом камней, и, чуть не сломав, просто несу в руках. Дорога скользкая и постоянно вверх. Кем-то брошенный мотоцикл, притрушеный снегом.
Иду вначале с портерами. На втором перевале они отстают. Какая-то женщина спрашивает, не употребляю ли я чего, в смысле стимуляторов? Да! — киваю на термос с пуэром.
Самый высокий перевал Дромала. Снега по колено. На вершине местная паломница, похожая на шаманку, кормит птиц. Рядом прыгает гигантский ворон. Встречаю эту тетеньку еще раз с другой стороны – в странной полулежащей позе, в следующий миг я в такой же позе ползу по обледеневшему склону. Спуск вниз опасен, мы помогаем друг-другу. Появляются погонщики яков со стадом. Любуюсь лохматыми коровами: их спуск иначе, как дефиле, не назовешь. Як — животное с удивительным сцеплением, почти перпендикулярно горе. По обе стороны хребта болтаются мешки — пассажиров яки перевозить не могут.
Моя попутчица «зависает» с погонщииками в первой на пути чайной. Осталось еще 10 км. Иду по замерзшей реке – местные с моста замахали спущенными рукавами, мол, возвращайся, провалишься. Переходим реку по камням вброд. Ноги вконец промокают.
Прихожу в лагерь и еще полдня наблюдаю за монтажем пластикового модуля, в котором нам предстоит спать. Звоню Лотце – они еще на перевале. Дышат в балоны и блюют в противогазы. Поднимаюсь в монастырь Зутульпук, там пещера Миларепы. Внизу уже пришли американцы. Пью с Перри чай. Она рассказывает, что победа Трампа на выборах показала, что таким людям, как она и Тим, которые голосовали за Обаму, нужно быть активнее. Уже несколько месяцев они путешествуют: Мьянмар, Непал, Китай. Впереди – Россия, Украина, Япония. Однозначно, правильная психоактивность, лучше, чем марш вагин. Говорю, что Трамп похож на русского массона. Перри не понимает, что такое массон. «Ну, рашин иллюминати, братство вольных каменщиков». Браток, короче. Из русского сектора чайханы, словно в подтверждение, раздается: «Дональд Трамп из аур президент. Ви мейк хим президент» (ДТ – наш президент, мы сделали его президентом – перевод авт).
Вечером продолжаем изучать местные нравы. Вино из цветка, вынесенные в темноту колонки, эхо Болливуда отражается в пещере Миларепы. Многие из собравшихся гидов учились и жили в Индии, знают хинди, и теперь очень скучают, лишенные возможности посещать даже эту страну.
На следующий день восемь километров до Дарчена пролетают незаметно. По пути Цезарь рассказывает, как у его деда в Филиппинах было три жены, и каждая жила на своем участке фермы. К каждой из бабушек везла повозка, запряженная быком…
Наша группа прошла, а день спустя перевал из-за погодных условий закрыли. Это была наша кармическая удача. Последнюю ночь отогревались у печки в местной забегаловке (Даа даже использовала печную трубу, как пилон. Вообще, тибетцам нравится наша дерзость: местные девушки скромны и застенчивы, несмотря на то, что будущее наступило. Интернет-вайфай везде, даже в лагерях под Кайлашем — в отличие от туалетов). Отогревались, главным образом, после завершающего кору погружения в озеро Маносаровар. Омовение в его священных водах так же важно, как и в Ганге, по крайней мере, для индуистов. Буддисты там не купаются. Как сказал один из русских трекеров: «а чо писюн морозить – не Крещение ведь». Действительно -2С, ветер пронизывающий, а потом 200 метров до автобуса в мокрой одежде лететь.
Здесь же в забегаловке все местные гиды: радуются, что эта кора закончилась. Никто не умер, не сломал руку-ногу, не потерялся, не флипанул, и не спасал Тибет, подводя под китайский трибунал всю контору.
«Мы, тибетцы, никогда не делаем кору для себя, — говорит Лотце, — только для других, для всего народа, страны. И когда-нибудь наше желание сбудется».
Вообщем, путешественники, волонтеры, сектанты, анархисты-панки и проч.: если приспичит спасать Тибет, не агитируйте брендами всемирных правозащитных организаций, идите другим путем. Вам уже все объяснили.
За помощь в организации этого трипа большое спасибо друзьям и компаньонам из непальского агенства Мандала Турз — Рине и Кришне
https://www.facebook.com/MandalaToursNepal/
